Un reto posible. Escuela rusa de traducción poética
- POKLONKA
- hace 4 días
- 5 Min. de lectura
LA LLUVIA
Federico García Lorca
La lluvia tiene un vago secreto de ternura,
algo de somnolencia resignada y amable,
una música humilde se despierta con ella
que hace vibrar el alma dormida del paisaje.
Es un besar azul que recibe la Tierra,
el mito primitivo que vuelve a realizarse.
El contacto ya frío de cielo y tierra viejos
con una mansedumbre de atardecer constante.
Es la aurora del fruto. La que nos trae las flores
y nos unge de espíritu santo de los mares.
La que derrama vida sobre las sementeras
y en el alma tristeza de lo que no se sabe.
La nostalgia terrible de una vida perdida,
el fatal sentimiento de haber nacido tarde,
o la ilusión inquieta de un mañana imposible
con la inquietud cercana del color de la carne.
El amor se despierta en el gris de su ritmo,
nuestro cielo interior tiene un triunfo de sangre,
pero nuestro optimismo se convierte en tristeza
al contemplar las gotas muertas en los cristales.
Y son las gotas: ojos de infinito que miran
al infinito blanco que les sirvió de madre.
Cada gota de lluvia tiembla en el cristal turbio
y le dejan divinas heridas de diamante.
Son poetas del agua que han visto y que meditan
lo que la muchedumbre de los ríos no sabe.
¡Oh lluvia silenciosa, sin tormentas ni vientos,
lluvia mansa y serena de esquila y luz suave,
lluvia buena y pacifica que eres la verdadera,
la que llorosa y triste sobre las cosas caes!
¡Oh lluvia franciscana que llevas a tus gotas
almas de fuentes claras y humildes manantiales!
Cuando sobre los campos desciendes lentamente
las rosas de mi pecho con tus sonidos abres.
El canto primitivo que dices al silencio
y la historia sonora que cuentas al ramaje
los comenta llorando mi corazón desierto
en un negro y profundo pentágrama sin clave.
Mi alma tiene tristeza de la lluvia serena,
tristeza resignada de cosa irrealizable,
tengo en el horizonte un lucero encendido
y el corazón me impide que corra a contemplarte
¡Oh lluvia silenciosa que los árboles aman
y eres sobre el piano dulzura emocionante:
das al alma las misma nieblas y resonancias
que pones en el alma dormida del paisaje!
Перевод Валентина Парнаха
Есть в дожде откровенье — потаённая нежность. И старинная сладость примирённой дремоты, Пробуждается с ним безыскусная песня, И трепещет душа усыплённой природы.
Это землю лобзают поцелуем лазурным, Первобытное снова оживает поверье. Сочетаются Небо и Земля, как впервые, И великая кротость разлита в предвечерье.
Дождь — заря для плодов. Он приносит цветы нам, овевает священным дуновением моря, вызывает внезапно бытие на погостах, а в душе сожаленье о немыслимых зорях.
Pоковое томленье по загубленной жизни, неотступную думу: «Всё напрасно, всё поздно!» Или призрак тревожный невозможного утра и страдание плоти, где таится угроза.
В этом сером звучанье пробуждается нежность, небо нашего сердца просияет глубоко, но надежды невольно обращаются в скорби, созерцая погибель этих капель на стёклах.
Эти капли — глаза бесконечности — смотрят в бесконечность родную, в материнское око.
И за каплею капля на стекле замутнённом, трепеща, остаётся, как алмазная рана. Но, поэты воды, эти капли провидят то, что толпы потоков не узнают в туманах.
О мой дождь молчаливый, без ветров, без ненастья, дождь спокойный и кроткий, колокольчик убогий, дождь хороший и мирный, только ты —настоящий, ты с любовью и скорбью окропляешь дороги!
О мой дождь францисканский, ты хранишь в своих каплях души светлых ручьёв, незаметные росы. Нисходя на равнины, ты медлительным звоном открываешь в груди сокровенные розы.
Тишине ты лепечешь первобытную песню и листве повторяешь золотое преданье, а пустынное сердце постигает их горько
в безысходной и чёрной пентаграмме страданья.
В сердце те же печали, что в дожде просветлённом, примирённая скорбь о несбыточном часе.
Для меня в небесах возникает созвездье,
но мешает мне сердце созерцать это счастье.
О мой дождь молчаливый, ты — любимец растений,
ты на клавишах звучных — утешение в боли,
и душе человека ты даришь тот же отзвук,
ту же мглу, что душе усыплённого поля!
La guitarra
Empieza el llantode la guitarra.
Se rompen las copasde la madrugada.
Empieza el llantode la guitarra.
Es inútil callarla.
Es imposible callarla.
Llora monótona
como llora el agua,
como llora el viento
sobre la nevada.
Es imposible callarla,
llora por cosas lejanas.
Arena del Sur caliente
que pide camelias blancas.
Llora flecha sin blanco,
la tarde sin mañana,
y el primer pájaro muerto
sobre la rama
¡Oh guitarra!
¡Corazón malheridopor cinco espadas!
Перевод Марины Цветаевой
Начинается
Плач гитары,
Разбивается
Чаша утра.
Начинается
Плач гитары.
О, не жди от нее
Молчанья,
Не проси у нее
Молчанья!
Неустанно
Гитара плачет,
Как вода по наклонам — плачет,
Как ветра над снегами — плачет,
Не моли ее
О молчанье!
Так плачет закат о рассвете,
Так плачет стрела без цели,
Так песок раскаленный плачет
О прохладной красе камелий,
Так прощается с жизнью птица
Под угрозой змеиного жала.
О, гитара,
Бедная жертва
Пяти проворных кинжалов!
El canto quiere ser luz.
En lo oscuro el canto tiene
hilos de fósforo y luna.
La luz no sabe qué quiere.
En su límites de ópalo,
se encuentra ella misma,
y vuelve
Balanza
La noche quieta siempre.
El día va y viene.
La noche muerta y alta.
El día con un ala.
La noche sobre espejos
y el día bajo el viento.
Cazador
¡Alto pinar!
Cuatro palomas por el aire van.
Cuatro palomas
vuelan y tornan.
Llevan heridas
Sus cuatro sombras.
¡Bajo pinar!
Cuatro palomas en la tierra están.
Arlequín
Teta roja del sol.
Teta azul de la luna.
Torso mitad coral,
Mitad plata y penumbra
Перевод Виктора Андреева
Песня хочет стать светом.
Ее в темноте пронзают
фосфора нити, лунные нити.
А свет о желаньях своих не знает.
В опаловой раме он сам себя встречает,
себя возвращая.
Чаши весов
Ночь недвижна всегда.
День скользит без следа.
Ночь мертва высока.
День - крыло мотылька.
Ночь – поверх всех зеркал,
день под ветром упал.
Охотник
В небо взгляд.
Четыре голубки над рощей летят.
Четыре голубки
в небе кружатся,
и тени от них
на землю ложатся.
На землю взгляд.
Четыре голубки – мертвы – лежат.
Арлекин
Солнце – один сосок.
Луна и лазурь – другой.
Тело: наполовину коралл,
наполовину – свет с полумглой.
Preludio
Las alamedas se van,
pero dejan su reflejo.
Las alamedas se van,
pero nos dejan el viento.
El viento está amortajadoa
lo largo bajo el cielo.
Pero ha dejado flotando
sobre los ríos sus ecos.
El mundo de las luciérnagasha
invadido mis recuerdos.
Y un corazón diminuto
me va brotando en los dedos.
Перевод Анатолия Гелескула
И тополя уходят –
но след их озерный светел
И тополя уходят -
но нам оставляют ветер
И ветер умолкнет ночью,
обряженный черным крепом.
Но ветер оставит эхо,
плывущее вниз по рекам.
А мир светляков нахлынет –
и прошлое в нем потонет.
И крохотное сердечко
раскроется на ладони.
Comments